Стальные сны - Страница 32

– Ему даже не нужны выкручиватели рук, – добавил Зиндху. – Только лучшие из обладателей черного румеля умеют убивать так быстро и ловко, что в выкручивателях нет нужды.

Значит, мой лейтенант – живая легенда. Интересно, интересно. «Выкручиватели рук!» В устах Зиндху это звучало вдохновенно.

– В банде много специалистов, Госпожа. Новички занимаются рытьем могил и раздроблением конечностей. И если им не удается овладеть искусством обращения с румелем, многие остаются на этом уровне. Те, кто получает желтый румель, относятся к низшей касте, они, так сказать, подмастерья. Убивать им дозволяется редко, в основном же их используют как выкручивателей, помогающих тем, кто владеет красным румелем, а также как разведчиков, выискивающих потенциальные жертвы. Душат же обладатели красного румеля. Но лишь немногие достойны черного румеля. Они становятся жрецами и джамадарами. Жрецы совершают священные обряды, читают знамения, ходатайствуют перед Киной и ведут записи или, хроники своего отряда. Они же, в случае необходимости, совершают и суд.

– Я не был жрецом, – заметил Нарайян. – Чтобы стать им, необходимо образование.

Жрецом не был, а рабом был. И сумел добиться черного румеля. Интересно, не мстил ли он своим угнетателям, тихо переправляя их души в «рай»?

– Иногда да. Если выдавался удобный случай, – признался Нарайян. – Но Кина учит, что убивать следует во славу ее, а не без разбора, в порыве своего гнева. Мы также избегаем убийств по политическим мотивам, если, конечно, речь не идет о безопасности нашего братства.

– Забавно. И как много последователей этого культа, по вашим предположениям?

– Трудно сказать, Госпожа. – Нарайян почувствовал некоторое облегчение, когда разговор принял характер вопросов и ответов. – Мы объявлены вне закона. Как только мы приносим клятву Кине, мы тем самым подписываем себе смертный приговор. Джамадар знает, сколько человек в его банде, и поддерживает связь с другими джамадарами, но сколько существует Команд и насколько они сильны, он не имеет никакого представления. Есть определенные опознавательные знаки, по которым мы узнаем друг друга, равно как и способы связаться друг с другом, но вместе мы собираемся редко и далеко не все. Слишком велик риск.

А Зиндху присовокупил:

– Нашим великим собором является Фестиваль Огней. Каждая команда посылает на него своих представителей для участия в священных обрядах, которые проходят в роще Предначертания.

Нарайян сделал тому знак помолчать.

– Это большой религиозный праздник, который, в сущности, мало чем отличается от аналогичного праздника шадаритов. На нем присутствуют вожди многих племен, но рядовых членов – немного. И разумеется, на него являются жрецы. Там принимают общие решения, решаются спорные вопросы, но, я предполагаю, лишь одному из двадцати удается попасть на Фестиваль. По моим подсчетам, на сегодняшний день у Кины от тысячи до двух тысяч последователей, причем большинство их живет на территории Таглиоса.

Тогда их не так уж много. И лишь меньшинство можно считать настоящими убийцами. Однако если бы мне удалось завладеть этой темной силой, каким бы мощным оружием я располагала!

– А вот главный вопрос, Нарайян. Так сказать, не в бровь, а в глаз. Мне в этом какая роль уготована? И почему вы присоединились ко мне? С какой целью?

Глава 20

Карканье и шум крыльев разбудили Костоправа. Он поднялся и выглянул наружу. Призрачный рассвет пробивался сквозь сумрачный туман леса.

Вернулась Душелов. Черные жеребцы были взмылены. Им пришлось долго скакать, и гнали их немилосердно. Ведьму сразу атаковали пронзительно вопящие вороны. Ругаясь и отмахиваясь от них, она позвала Костоправа. Выйдя на ее зов, он спросил:

– Где ты была? В твое отсутствие кое-что произошло.

– Судя по всему – да. Я ездила за твоими доспехами. – И она указала на второго жеребца.

– За моими доспехами? Зачем? Так ты была в Дежагоре?

– Затем, что они нам понадобятся. Расскажи лучше, что произошло.

– Как там они? Я имею в виду своих ребят.

– Пока неплохо. Лучше, чем я ожидала… Может, еще какое-то время продержатся. А вот Тенекрут не в лучшей форме. – В ее голосе звучало раздражение. Но через минуту она заговорила, словно капризное дитя: – Так расскажи же. Эти птицы будут каркать целую вечность – как будто можно что-то понять, когда они тарахтят все сразу.

– Вчера тут проехал Ревун.

Она подняла деревянный ящик до уровня глаз, но лицо внутри его ему не показала.

– Ревун? А ну-ка, расскажи поподробней.

Он выполнил ее просьбу.

– Итак, игра становится все более захватывающей. Как это Длиннотени удалось выманить его из болот?

– Не знаю.

– Да это я так, сама себе. Пойдем, Костоправ. Я устала. Меня и так расстроили.

Он пошел вслед за ней.

Ему вовсе не хотелось испытывать ее терпение. Душелов немного потолковала с воронами. Стая была такой плотной, что ее самой не было видно из-за них. Как-то ей удалось внести в этот хаос некоторый порядок. Минутой позже башня задрожала от хлопанья многих тысяч крыльев. Черное облако унеслось к югу.

Душелов вошла внутрь. Костоправ держался в отдалении, помалкивая. На свете существовало мало вещей, которыми его можно было запугать, но зачем дразнить кобру?

Наступило утро. Костоправ проснулся. Душелов, судя по всему, спала еще крепким сном. Он отбросил искушение. Да и соблазнительная мысль о побеге ненадолго задержалась, так, только мелькнула. Эту змею врасплох не застанешь. Она, может статься, вообще не спит. Отдыхает, скорее всего. Или проверяет его. Он вообще ее спящей никогда не видел.